Предложения ученых о реформах в земельной и аграрной сферах - учет земель и четкое государственное планирование!

Предложения ученых о реформах в земельной и аграрной сферах - учет земель и четкое государственное планирование!

О проблемах развития сельского хозяйства и предполагаемой масштабной приватизации земли в России с руководителем Центра аграрных проблем Института США и Канады РАН, профессором, доктором экономических наук Борисом Абрамовичем ЧЕРНЯКОВЫМ беседует Александр Бондаренко

С начала так называемых рыночных реформ в России прошло уже более 20 лет, но все чаще слышны голоса о потере эффективности и неконкурентоспособности аграрного сектора. Некогда крупнейшие хозяйства разорены и уничтожены. Земля вокруг крупных городов в массе своей попала в руки спекулянтов, всеми правдами и неправдами выведена из состава земель сельхозназначения и перепродана под коттеджную застройку, склады и т. д. В глубинке большие массы земли заброшены, не обрабатываются, и никому, по сути, не нужны. На ваш взгляд, какие ошибки были допущены при проведении рыночных реформ на селе вообще и применительно к земле в частности?

— Главной ошибкой было отсутствие переходного периода, который имел бы огромное значение для всей экономики нашей страны, и особенно для сельского хозяйства. Он позволил бы адаптировать крестьянство к работе в новых условиях. Государство успело бы создать правовую, финансовую и организационную основу для жизнедеятельности сельских тружеников. Не требовалось бы «топорно» ломать прежнюю систему и бездумно разрушать материальную базу сельского хозяйства. Тем более в условиях, когда большая часть сельскохозяйственных земель в России находится в зонах «рискованного земледелия». А это значит, что даже оптимально выстроенный агробизнес может периодически испытывать «катаклизмы и бури».

Кстати, эта опасность ныне — в условиях изменений климата — грозит большинству сельскохозяйственных предприятий мира. Свежим примером является засуха, постигшая в прошлом году США — страну с удивительно благоприятными биоклиматическими условиями. Даже наиболее продвинутые фермерские хозяйства Айовы, Иллинойса, Небраски и других зернопроизводящих штатов Среднего Запада серьезно пострадали от неурожая. Однако удивительно другое. Почему фермеры указанных штатов не испытали экономического шока, пережили эти испытания с минимальными потерями, не лишились бизнеса, не обанкротились?

Почему же?

— Дело в том, что США в предыдущие полтора века целеустремленно создавали соответствующую инфраструктуру, правовые отношения и совершенствовали управление агробизнесом. А последние 80 лет связаны и с достаточно жестким государственным регулированием аграрного сектора, что подразумевает взаимную ответственность. Именно поэтому, начиная с июля 2012 года, федеральная администрация и минсельхоз США приняли необходимые и конкретные финансово-организационные меры для поддержки фермеров.

Министр сельского хозяйства Т. Вилсак предварил эти действия следующими словами: «Президент Обама и я берем на себя обязательство в это трудное время и в минимальные сроки обеспечить поддержку сельхозпроизводителей и американских сельских сообществ… Также планируется обеспечить дополнительную финансовую и техническую поддержку владельцев земель. Мы намерены успокоить фермеров, столкнувшихся с этой ужасной засухой, и для этого всемерно поощрять страховые компании к работе с сельхозпроизводителями… Если суровые погодные условия и природные бедствия продолжатся и будут угрожать благополучию тысяч фермерских семей, мы хотим, чтобы вы и ваши сообщества знали — минсельхоз с вами».

Прошла уборка, и стало ясно, что, несмотря на природные аномалии, аграрный сектор США получит рекордные доходы от реализации сельхозпродукции и рекордную же чистую прибыль фермеров. Уверен, что президент получил право на второй срок в немалой степени за счет голосов американских фермеров, получающих своевременную поддержку от государства в трудное время.

А вот в России два неурожайных года (2010-й и 2012-й) из последних трех больно ударили по сельскому хозяйству, разрушив его и без того неустойчивую финансовую основу.

Разрушили, но не построили

Давайте вернемся к вопросу о предпосылках наших неудачных реформ.

— В начале 90-х годов руководством страны был подписан указ о ликвидации в России колхозов и совхозов. Боролись (причем варварским способом) не с отжившими формами ведения хозяйства и устаревшими технологиями, а с идеологией. Считали, если «совхоз», то значит, креатура советской власти, которая подлежит уничтожению. Борьба, навязанная крестьянам сверху, по сути, сводилась к разрушению в большинстве своем крепких и конкурентоспособных хозяйств. Немало таких хозяйств достигли выдающихся показателей не только по отношению к уровню развития отечественного АПК, но и на европейском и мировом уровнях.

Отмечу, что в сложнейших обстоятельствах 90-х годов, в которых выживала отечественная наука, большая часть российских ученых-аграрников осталась верной своим научным и нравственным принципам. Они активно предостерегали власть от проведения идеологизированного, пагубного по отношению к сельскому хозяйству страны курса, направленного на поголовную фермеризацию. Но власть вершила свое дело безоглядно, и очень скоро в стране появились сотни тысяч новоявленных фермеров. Кстати, почему в старейшей в мире крестьянской России появились именно «фермеры»? Привычная калька с западной или американской модели? Почему чужое наименование заменило столь точное и исконно российское понятие «крестьянин»?

Фермеры — это носители особой культуры, которая зарождалась и развивалась десятками лет в других иноземных странах и передавалась из поколения в поколение. В новой России на этапе ликвидации, так и хочется сказать – «раскулачивания» совхозов и колхозов, были допущены серьезнейшие по своим социально-экономическим последствиям ошибки. Один из главных просчетов состоял в отсутствии правовой основы для наделения сельских жителей, якобы потенциальных фермеров, землей. Зачастую это делалось по принципу «кто смел, тот и съел». А также от степени приближенности к власти или наличия свободных денег.

К середине 90-х годов прошлого века числилось более 280 тыс. фермеров со средним наделом земли 43 га. Для развития современного фермерства в то время в России не существовало необходимых условий. Потому что работа на ферме требует высокого уровня механизации. В постсоветской России проблем с кадрами на селе не было, однако отсутствовала в нужном количестве сама техника. А вручную фермерские наделы не обработать. Арендовать технику, имея угодья в 50 га пахотной земли, тоже весьма накладно и даже разорительно. А как выяснилось позднее, даже выращенную в тяжелейших условиях продукцию девать было некуда.

К тому же отсутствовала, да и сейчас находится в зачаточном состоянии правовая база для развития фермерства, которая существует во всем цивилизованном мире в виде сельхоззаконов и специальных постановлений правительства. Современный российский фермер по сей день практически не защищен от начальствующих «наездов» проверяющих инстанций, от бандитского и чиновничьего рэкета, от поборов со стороны многочисленных административных служб, от шантажа банков и страховых компаний.

Даже с учетом оформления индивидуальных предпринимателей в количестве 43 тыс. и включения их в выборку, называемую «крестьянские (фермерские) хозяйства», общее число на 1 января 2011 года составило 304,7 тыс. ферм с 23,8 млн га земли, что в расчете на одну ферму не превысило 78 га. Доля их как в общем производстве сельскохозяйственной продукции, так и по отдельным ее видам пока еще незначительна: подсолнечник — 26%, зерно — 22%, сахарная свекла — 11%, молоко — 5%, убойный скот — 3%.

В 1861 году царь освободил крестьян, но не наделил их землей. В начале 90-х годов прошлого столетия власть постсоветской России призвала народ идти в фермерство и, дав им кое-какие наделы земли, не оказала потенциальным фермерам столь необходимой финансовой и материально-технической помощи. Впрочем, и землю в собственность оформлять не торопится. В письме Минсельхоза от 9.08.2012 г. заявлено, что «в республиках Башкортостан и Саха (Якутия), Алтайском крае, Брянской, Волгоградской, Вологодской, Воронежской, Иркутской, Калининградской, Кировской, Курганской, Липецкой, Московской, Новосибирской, Оренбургской, Орловской и Челябинской областях, располагающих значительными площадями земель сельскохозяйственного назначения, используемыми КФХ, процент земель, на которые зарегистрировано право собственности фермеров в установленном порядке, не превышает 3–5%».

Все же основной просчет властей нашей страны состоял в том, что нельзя было ради идеологии приносить в жертву, пусть и с советским прошлым, но крепкие, конкурентоспособные сельхозпредприятия.

Тем более что убедительные примеры таких хозяйств, избежавших в силу разных обстоятельств ликвидации на корню, существуют, и хозяйства благоденствуют.

Можете назвать какие-нибудь из таких хозяйств?

— Одним из них является ЗАО «Совхоз имени В.И. Ленина», возглавляемый П.Н. Грудининым. Находится он прямо за МКАД, в Ленинском районе Московской области. Уже более двух десятилетий объединение работает в условиях рыночной экономики и добилось удивительных результатов. Достаточно сказать, что там — самое большое ягодное поле в России и одно из крупнейших ягодных производств в Европе. Около 130 га земляничных полей, которые пребывают в превосходном состоянии, дают отменный урожай и кормят отборными ягодами огромный московский мегаполис. А еще там есть яблочное производство с промышленной переработкой в соки, молочное направление, да и овощи выращиваются на славу. Социальные условия работников совхоза значительно лучше, чем у многих преуспевающих горожан (я имею в виду современный средний класс). Так, например, новенький совхозный детский сад — один из лучших в Московском регионе. В проекте на ближайшее будущее — строительство большого крытого бассейна и православного храма.

Вы можете возразить мне, что этот пример не слишком показателен, поскольку пригородные хозяйства имеют свою ярко выраженную специфику. Да, это отчасти так. Однако есть и другие успешные хозяйства, куда более отдаленные от российской столицы.

В частности, белгородский колхоз имени М.В. Фрунзе. Руководит им человек-легенда, дважды Герой Социалистического Труда В.Я. Горин. В прошлом году ему исполнилось 90 лет. Но ясности ума и верности цели ветеран не теряет, и даже сейчас даст фору многим гораздо более молодым коллегам в отрасли, связанной в основном с производством мяса. А своим главным достижением Василий Яковлевич считает то, что два десятилетия назад ни он, ни его коллектив не отреклись от названия и организационной формы своего хозяйства. Да, перемены, необходимые для работы колхоза в новых экономических условиях, произошли, но они не нарушили ни целостности хозяйства, ни его основополагающих принципов и социальной ответственности перед большим коллективом. Работает акционированный колхоз имени М.В. Фрунзе блистательно, оставаясь, как и при СССР, маяком своей отрасли.

А вот совхоз-миллионер, знаменитое в советское время подмосковное хозяйство «Останкино», из которого в начале 80-х годов я ушел в науку, в лихие 90-е годы приказал долго жить. А ведь в этом хозяйстве с более чем 80-летней историей производство свинины как ведущее направление деятельности находилось на высоком европейском и даже мировом уровне. Американские специалисты и фермеры, посещавшие свиноводческий комплекс, не скрывали восхищения. А еще восхищались социальными благами богатого хозяйства. Жилье было доступно каждой семье. Высокая зарплата работников совхоза обеспечивала значительный уровень жизни. В местных детских и школьных учреждениях было качественное трехразовое бесплатное питание. Совхозная футбольная команда принимала участие во всесоюзном первенстве (в рамках спортобщества «Урожай»), а один из ее воспитанников А. Мостовой входил в состав сборной страны и стал двукратным чемпионом СССР по футболу.

У многих россиян, которые помнят продовольственные дефициты, есть устойчивое мнение о низком уровне развития и неэффективности советского АПК.

— В сельском хозяйстве отнюдь не все было так уж плохо в советское время. К 1990 году, например, СССР при всей своей «деформированной» аграрной экономике производил четверть мирового производства молока. При этом значительно превосходил США не только по его объему, но и в расчете на душу населения. Больше, чем США, мы производили яиц и картофеля. Другой вопрос — производить-то производили, но из-за отсутствия третьей сферы АПК (переработка, хранение, транспортировка и реализация продукции) не могли качественно и без огромных потерь довести ее до потребителя. В те годы была допущена серьезная стратегическая ошибка. Известно, что все отрасли, включая аграрную экономику, работали на военные цели. Холодная война подхлестывала гонку вооружений. А потому на переработку продукции, выращенной и произведенной на полях и фермах, хронически не хватало средств.

В советский период на первом месте было производство. Поэтому производили мы всего много, а на прилавок поступало чудовищно мало. Достаточно упомянуть, что мощностей для переработки мяса было вдвое меньше его валового производства.

Сейчас картина полностью изменилась: мощностей для переработки в современной России предостаточно, а своего сырья хронически не хватает. Ведь в 90-е годы мы лишились тысяч таких некогда передовых предприятий, как знаменитые в прошлом подмосковные свиноводческие совхозы «Кузнецовский» и «Останкино».

Не стану перечислять множество других упущений. Тема известная и порядком набившая оскомину. Одно неоспоримо: руководители крупных советских колхозов и совхозов, которые смогли в 90-х годах сохранить свои хозяйства и приспособить их к рыночной системе (а шансов в этом случае у них было гораздо больше, чем у их коллег из расхищенных сельхозпредприятий), добились заметных успехов и в новых экономических условиях. Их акционированные предприятия вновь стали «точками роста» аграрной отрасли. Подавляющее большинство других — тех, кто пошел по указанному (а точнее, навязанному) сверху пути, в лучшем случае кое-как сводят концы с концами.

Прежняя советская (отнюдь не идеальная и рыночно уязвимая) система аграрного сектора была разрушена до основания, но вот «свой, новый мир» мы так и не построили. А потому утеряли свои ведущие позиции и в производстве сельскохозяйственной продукции.

США: Верность курсу

Типичны ли наши ошибки для других стран и народов или это некий уникальный в своем роде феномен? Каков, например, опыт становления земельных отношений в США?

— Думаю, что во многом наш горький опыт уникален, и упаси господь, его кому-то повторять, в том числе и нам самим. Ни одну из страновых систем нельзя с абсолютной точностью скопировать и полностью перенести на российскую почву. У каждой страны в этом вопросе есть своя специфика, свои исторические и экономические особенности.

Напомним, что и условия землевладения в США складывались по иному сценарию. В 2012 году фермерская Америка отпраздновала 150-летие с момента подписания президентом США Авраамом Линкольном знаменитого Закона о гомстедах.

Суть закона заключалась в том, что каждый гражданин страны, достигший 21 года, не воевавший против США, мог получить из общественного фонда участок 160 акров (около 65 га) после уплаты регистрационного сбора 10 долларов. Хозяин надела был обязан жить на полученной им земле (по крайней мере, два с половиной года из первых пяти лет), обрабатывать ее и построить на ней дом. В период после Гражданской войны более 1,5 млн переселенцев-фермеров отвоевали у прерий 17 западных штатов более 115 млн га плодороднейшей земли.

Фермеры стали пионерами-колонизаторами. Их успехи в производстве продукции вряд ли бы стали столь заметными, если бы не особые условия. Во-первых, вся промышленность страны одновременно включилась в производство сельхозтехники. Уже к 1865 году фермеры получили ее в три раза больше, чем в 1860 году. Иначе в условиях недостатка рабочей силы было бы невозможно провести посев и собрать урожай. Во-вторых, в 1862 году были узаконены сельскохозяйственные колледжи с предоставлением им огромных массивов государственных земель для обеспечения финансирования обучения фермеров и механиков. В-третьих, в том же 1862 году была создана знаменитая Служба внедрения сельскохозяйственных знаний. Она предназначалась для распространения знаний и обучения земледельцев новым приемам ведения сельского хозяйства. А затем строительство дорог, водоводов, энергетических установок, сферы услуг.

Таким образом, создавалась инфраструктура, без которой фермеры не смогли бы существовать. Но зато практически в первое десятилетие с начала этих аграрных реформ была решена не только продовольственная проблема растущей (с учетом огромного притока иммигрантов) страны, но и обеспечено на многие годы стабильное лидерство США в мировой торговле сельскохозяйственными товарами.

Каковы тенденции и реалии современных земельных отношений в США? В чем видят свое будущее американские аграрии?

— Сейчас в США около 2,2 млн фермерских хозяйств. Определилась и их товарная структура. Крупные фермы (с объемом реализации более 250 тыс. долларов в год), доля которых в общем числе колеблется от 8 до 12%, ныне производят 82–90% товарной сельскохозяйственной продукции. Причем площадь сельскохозяйственных угодий на этих фермах составляет 45–48% от их общей площади.

Остальные земли находятся в руках почти 2 млн фермеров, которые практически не участвуют в товарном аграрном производстве. Правда, все больше их земель арендуется крупными производителями. Но, как свидетельствует американский опыт, частная собственность на землю не является гарантией высокой эффективности их использования. Лишь наличие крупных государственных программ консервации земель сельскохозяйственного назначения в какой-то мере является гарантией ее сохранения для потомков.

Американское фермерство выбрало курс на региональную специализацию, концентрацию и укрупнение, использование современных факторов интенсификации производства — машинизации, химизации, орошения, применения генно-модифицированных семян и т.п.

Напомним, что в СССР многие из этих факторов еще в 60–70-е годы по инициативе и часто под давлением государства активно внедрялись в отечественное сельское хозяйство. И давали несомненный положительный эффект, поскольку были экономически целесообразными. Сегодня верность того курса продемонстрировала современная мировая аграрная практика. А эффект масштаба лучше всего демонстрируют американские фермеры. Свиноводческие фермы на 80–100 тыс. голов с полным оборотом, откормочные площадки для скота (фидлоты) на 50–60 и даже 100 тыс. голов животных, крупнейшие бройлерные предприятия подразумевают наличие огромных и высокоурожайных кукурузных и соевых полей.

Особенно показательно в этом плане молочное скотоводство. В последнее десятилетие общее поголовье молочных коров стабилизировалось на уровне 9,1 млн голов. Продуктивность выросла до 9500 кг на корову.

В 2011 году общее число ферм сократилось почти на 40% — до 60 тысяч. Количество крупных ферм выросло до 1750, поголовье на них составило почти 47% общего стада, а производство цельного молока превысило 50% валового (а это почти 90 млн тонн) надоя по стране. Неудивительно, что годовой объем реализации молока в США вырос с 20 до 40 млрд долларов, а с этим повысилась рентабельность производства и прибыль ферм.

А что же с 85–90% семейных ферм, не участвующих в производстве? Как они выживают? За счет внефермерских доходов, то есть работы и зарплаты за пределами фермы, за счет сдачи в аренду своей земли и участия в госпрограммах, главной из которых является программа консервации земель.

В целом американское фермерство в последние годы — наиболее обеспеченный класс в американском сообществе. Их годовой доход на 10–15% выше среднего. А это говорит о верности выбранного ими курса развития и совершенствования. Да и в части землепользования их опыт весьма ценен.

Приватизация не заменит стратегии

Применим ли этот опыт к нам? Особенно интересно это в связи с провозглашением российских властей курса на упорядочение земельных отношений и новую приватизацию земли.

— Упорядочить земельные отношения в России просто необходимо. Возможно использование и американского опыта. Что я имею в виду? До сих пор огромное количество земель сельхозназначения находится в неоформленной (или, если хотите, недооформленной) собственности. Зачастую земля обрабатывается, но по известным причинам — в частности, бюрократическим и коррупционным — она не закреплена на административно-законодательном уровне за конкретным собственником. А мы сегодня, не успев «переварить» одну приватизацию, уже нацелились на другую. Считаю, что пока у государства не будет ясной и четкой картины по наличию, состоянию и разграничению земельной собственности, все новые благие намерения в части приватизации могут привести лишь к новым, возможно, роковым ошибкам.

По разным источникам, в России лишь около 20% земель, которые числятся в собственности, оформлены надлежащим образом. А это значит, что остальные «владельцы и арендаторы» земли не несут никакой ответственности за свои действия. Они абсолютно безнаказанно могут вообще прекратить эксплуатировать по назначению якобы свои сельскохозяйственные угодья. Могут вывести плодородные земли из сельскохозяйственного оборота или, наоборот, варварски их использовать для получения сиюминутной прибыли в ущерб плодородию. А у нас и без того зарастает бурьяном и лесом, по разным оценкам, 25–30 млн га сельскохозяйственных угодий. Чтобы оценить размер нашей расточительности, напомню, что общая площадь всех сельхозугодий Японии не превышает 6 млн га.

Нужны действенные государственные программы по стимулированию развития сельского хозяйства в стране и эффективная государственная система гарантий, льгот и поощрений в отношении отечественных сельхозпроизводителей. Необходима новая и продуманная земельная и аграрная стратегия.

Земельные угодья в России составляют 1,7 млрд квадратных километров, 92% которых находится в госсобственности. Как следует из заявлений предпринимательских кругов, бизнес ждет широкой приватизации земли. По вашему мнению, что это за бизнес, как он собирается поучаствовать в очередном разгосударствлении и распорядиться полученными земельными активами?

— В случае нового разгосударствления земель у соответствующих кабинетов и окон выстроятся представители тех кругов общества, которые давно мечтают о подобных приобретениях без излишних сложностей и на легальных основаниях. Боюсь, что подавляющее большинство потенциальных землевладельцев вряд ли захочет использовать земли по основному, сельскохозяйственному назначению. Скорее будет превалировать спекулятивный интерес. Тем более если речь будет идти о пригородных землях, особенно Подмосковья или Ленинградской области. Думаю, что большинство новоприобретателей земли рассчитывают использовать ее либо как ресурс, имеющий завидное свойство капитализации, даже без эксплуатации, либо в иных, далеких от земледелия целях.

Насколько планируемые процессы приватизации земли будут интересны иностранному, например, китайскому бизнесу? Позитивным или негативным будет этот интерес для России?

— В российские поля и леса приходит иностранный бизнес. Иногда вполне цивилизованный (это подавляющее большинство западноевропейских, американских и японских фирм), а иногда его отличает криминально-варварский характер. Последнее, чаще всего, относится к вьетнамским и китайским компаниям. Этот юго-восточный бизнес приносит в нашу страну свою специфическую «культуру». В результате на российских прилавках появляются ягоды, фрукты и овощи, опасные для здоровья. А беспощадная эксплуатация сельскохозяйственных угодий ведет к «выжженной» и отравленной земле. Боюсь, что новая приватизация для подобных прагматичных «практиков» — это дополнительная возможность вторжения и закрепления на наших угодьях, расширения сомнительного бизнеса на российском рынке.

В каком ключе вы видите решение накопившихся проблем, и каковы ваши рекомендации практических шагов в этом направлении?

— Я хотел бы подчеркнуть, что Россия, образно говоря, сейчас находится в цейтноте, особенно со вступлением страны в ВТО. Перемены в государственной сельскохозяйственной политике настолько назрели, что медлить нельзя. Следует, во-первых, в ближайшее время принять действенные меры по ускорению процесса оформления сельхоз угодий. Во-вторых, наряду с принятием известной Госпрограммы, надо приступить к подготовке целого ряда законопроектов, направленных на решение сложных проблем в зерновом и молочном подкомплексах. В частности, осмыслению нового подхода в использовании сельхозугодий, исходя из их биоклиматического потенциала. Считаю необходимым законодательно придать незыблемый статус госсобственности наиболее благодатным землям (на юге Центрального и в Южном федеральном округе) и создать условия для превращения этой территории в зону стабильных и гарантированных урожаев (прежде всего зерновых культур). В-третьих, ускорить работу по реструктуризации огромного (по некоторым оценкам, до 1,9 трлн рублей) кредитного долга сельского хозяйства.

Наконец, безотлагательно приступить к разработке нового сельскохозяйственного закона, в котором предусмотреть необходимые меры по поддержке доходов сельхозпроизводителей, прописать ответственность и взаимные обязательства их и государства, разработать меры и финансовые инструменты для обеспечения внутренней продовольственной безопасности и активной внешнеторговой позиции России (с учетом ее высокого ресурсного потенциала) на мировом сельскохозяйственном рынке.

Досье

Борис Абрамович Черняков — известный российский специалист в области сельского хозяйства, видный ученый-американист в аграрной сфере, руководитель Центра аграрных проблем Института США и Канады РАН, доктор экономических наук профессор.

Выпускник Сельскохозяйственной академии имени К.А. Тимирязева, проработал более 20 лет в профильных хозяйствах и учреждениях Московской области. Последние 30 лет в основном занимался аграрной экономикой США и российско-американскими экономическими отношениями. Им опубликовано свыше 200 научных трудов. В числе последних его монографий: «Американское фермерство: XXI век», «Калифорнийская модель аграрного сектора США», «Аграрный сектор США в начале ХХI века», «Айова: продовольственная столица мира».

Научный руководитель Высшей школы аграрного менеджмента МСХА им. К.А. Тимирязева, эксперт и консультант во многих организациях федерального уровня, член Консультационного совета Минсельхоза России.

Источник: информационно-аналитический проект Однако

Вернуться: Важные новости